Немногие, однако, знают, что к созданию саги о Галактической империи Лукаса побудило начальным толчком то огромное впечатление, что было получено им от чтения переведённой на английский язык «Капитанской дочки» великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.
Мир, описанный в повести Пушкиным (Сия обширная и богатая губерния обитаема была множеством полудиких народов...), взятие крепости со смертоубийствами и на фоне этого опасного мира история спасения попавшей в плен к злодеям прекрасной девушки в переработанном виде перенесены Лукасом на киноэкран.
Обещаешься ли служить мне с усердием? - Пугачёва и решительный отказ Гринёва превратились в фильме в эпизод из «Возвращения джедая», когда Император разговаривает с Люком, а Дарт Вейдер выступает тут в роли согласившегося на предательство Швабрина (Дарт Вейдер – Дар Ветер из «Туманности Андромеды»?).
В беседе старого наставника Гринёва Савельича с Пугачёвым Дарт Вейдером становится уже сам Пугачёв: I've been waiting for you, Obi-Wan. We meet again, at last. The circle is now complete. When I left you, I was but the learner; now *I* am the master - это Пугачёв-император, а Only a master of evil, Darth - Оби-Ван Кеноби, – это линия Савельича.
И, конечно, Лукас обязательно даёт прямую ссылку на полюбившуюся ему «Капитанскую дочку» в своей киноэпопее. Пушкин эпиграфом к первой же главе своей повести выбрал вопрос к любознательному читателю:
- Был бы гвардии он завтра ж капитан.
-Того не надобно; пусть в армии послужит.
- Изрядно сказано! пускай его потужит...
Да кто его отец?
И Лукас годы спустя на этот вопрос отвечает самой популярной теперь киноцитатой «Звёздных войн»: Люк, *я* твой отец!
Эти слова уже много месяцев неспроста начертаны белым мелом заглавными буквами на стене авиационного техникума на пересечении улиц Зои и Александра Космодемьянских и Клары Цеткин в городе-герое Москве.