Позиции втянутых в конфликт вокруг Данцига сторон становились всё жёстче, выпады в речах и газетных статьях всё резче, всё непримиримее.
И вдруг 30 июня в газете «Таймс», принадлежавшей Асторам, владельцам Кливдена, где собиралась известная реакционная прогитлеровская и профашистская клика, появилась передовая, намекавшая на то, что так называемый «польский коридор» не стоит не только европейской войны, но и простого ухудшения отношений между Англией и Германией. «Таймс» прямо полемизировала с министром иностранных дел Галифаксом, только что объявившим, что Англия поддержит Польшу. Когда журналисты попытались выяснить, кто же более правильно выражает политику правительства – министр иностранных дел или «Таймс», им было сказано, что официальную позицию правительства отражает речь Галифакса, но что передовая «Таймс» тоже не противоречит этой позиции.
Крики «Новый Мюнхен!» стали громче, когда бивербруковская вечерняя газета «Ивнинг стандард» рассказала, что Лондон посетил близкий сотрудник Риббентропа немецкий барон Гайр. Он встретился со сторонниками сближения Англии с Гитлером. Вернувшись после этого в Берлин, он доложил о своих встречах, а в конце июня снова прибыл в Лондон с письмом Риббентропа. В письме сообщалось, что Гитлер намерен аннексировать Данциг и, чтобы это не привело к европейской войне, надеется на сотрудничество Чемберлена. Учитывая, что у Чемберлена могут быть трудности с парламентом, Гитлер готов пообещать не предпринимать ничего до августа, когда парламент будет распущен на каникулы.
А близкая к руководству консервативной партии «Дейли телеграф» сообщила в лондонской хронике, что в Англии находится начальник английского отдела германского генштаба, приближенный к Гитлеру полковник фон Шверин. Он посетил английские военные заводы и воинские бараки в Челси. Его сопровождал член парламента – консерватор полковник Макнамара.
Почти вся первая половина июля прошла, не оставив в моей тетради следов: то ли нечего было записывать, то ли было некогда заниматься записями. Лишь в самом начале – 2 июля – сделана короткая выписка из статьи дипломатическогоко корреспондента «Санди таймс»: По сведениям английского правительства, Гитлер и его советники всё ещё не убеждены, что авантюра в Данциге создала бы серьёзную угрозу войны. Они относятся весьма скептически к решению британского и французского правительств выполнить свои обязательства в отношении Польши.
По всей вероятности, для этого скептицизма у Берлина были серьёзные основания. В середине июля, как говорится в следующей моей записи, финансовый советник английского правительства Лейт-Росс посетил Берлин и вёл переговоры о возможности финансирования английским капиталом германской промышленности. Тогда же французский министр иностранных дел Бонна и германский посол в Париже Вельчек подписали очень показательное соглашение: Франция обязалась поставить Германии просимое количество железной руды, леса и другого сырья, а также согласилась включить в германскую торговую систему Чехию и Моравию как часть третьего рейха. Тем самым Париж признал их захват Германией!
Два кратких сообщения записаны мною 14 июля как доказательство расхождений между народами и правительствами Англии и Франции. Либеральная «Ньюс кроникл» опубликовала результаты опроса английского населения, которому было предложено высказаться за военный пакт Англии и Франции с СССР или против. За пакт высказались 84 процента опрошенных, против – только 9. В Париже состоялась традиционная демонстрация, посвященная взятию Бастилии. Она была очень многолюдной, проходила с большим подъёмом. Корреспонденты отметили, что в разных концах шествия раздавались почти беспрерывно выкрики, часто групповые: «Единство! Единство! За международные действия пролетариата! Да здравствует антифашистский народный фронт! Советы – это мир! Без Советского Союза не может быть действенной политики мира!»
Многолюдность, мощность и организованность демонстрации вызвали у французской правящей верхушки беспокойство и раздражение. На другой же день правые газеты начали антисоветскую кампанию. Одна из газет потребовала от правительства проверить «финансовую отчетность советского представителя», чтобы убедиться, что он «вмешивается во внутренние дела Франции, финансируя газеты». «Эксельсиор» обвинила французских коммунистов в том, что они «проповедуют воину против фашистских государств любой ценой и с любым риском», и даже утверждала, что «для некоторых партий внешняя война является лишь предлогом для развязывания гражданской войны».
А напряженность, насколько она отражалась в печати, возрастала во второй половине июля день ото дня. 17 июля в Варшаву прибыл генеральный инспектор заморских сил Англии генерал Айронсайд. Объявлено, что он будет вести переговоры о военном сотрудничестве и координации действий воздушных флотов Англии, Франции и Польши. Говорят о возможности создания единого командования военных сил трёх государств на случай конфликта. На другой день французская «Се суар» сообщила о том, что в Варшаву скоро направится начальник французского генштаба генерал Гамелен, чтобы «осмотреть польские военные укрепления и ознакомиться с военными возможностями Польши. Генерал будет вести переговоры не только с военными, но и с промышленниками, чтобы установить военный потенциал польской промышленности».
К вечеру того дня польское телеграфное агентство передало беседу главнокомандующего польскими вооруженными силами маршала Рыдз-Смиглы с неназванной американской журналисткой. «Польша, – сказал он, – готова вплоть до последнего человека, вплоть до последнего мужчины и женщины, драться за независимость, ибо когда мы говорим, что будем драться за Данциг, мы понимаем, что будем драться за нашу независимость. Польша не хочет войны, но для неё есть вещи худшие, чем война, одной из этих худший вещей была бы утрата независимости. Наша торговля с заграницей идет через Данциг и Гдыню. Тот, кто контролирует Данциг, контролирует и Гдыню».
После этого было записано переданное из Берлина сообщение данцигского корреспондента «Манчестер гардиан», который утверждал, что гауляйтер Данцига Форстер, вернувшись из Берхтесгадена от Гитлера, сразу же провёл с местными фашистскими руководителями совещание. На нём обсуждались проекты трёх декретов, якобы привезённых Форстером: первый – о желании населения Данцига присоединиться к рейху, второй – обращение к Гитлеру с просьбой включить Данциг в состав Восточной Пруссии, третий – о лишении всех поляков, прибывших в Данциг после 1920 года, права жить и работать в этом городе.
В беседе с варшавским корреспондентом «Ньюс кроникл», опубликованной 19 июля, маршал Рыдз-Смиглы подтвердил то, что сказал неизвестной американке: «Польша будет воевать из-за Данцига, если даже ей придется воевать одной». Он принял в тот же день генерала Айронсайда. Газета «Экспресс поранны», оценивая значение этого визита, напомнила о параде французских и английских войск, который состоялся несколько дней назад в Париже. «Они, – писала газета, – являются выражением согласия и военного сотрудничества народов Англии, Франции и Польши, которые составляют сейчас треугольник безопасности в Европе».
Либо в Варшаве не замечали, что происходило по ту сторону польских границ, либо не хотели замечать. В то время как тон Берлина становился более резким и угрожающим, Лондон и Париж переходили от заносчивости к заискиванию, от уклончивых и туманных рассуждений и намёков к разговорам и маневрам, возрождавшим память Мюнхена.
20 июля к городку Танненбергу в Восточной Пруссии, где в 1914 году произошло известное сражение между германскими и русскими войсками, были свезены со всей Германии выпускники военных школ, только что произведенные в офицеры. Обращаясь к ним, командующий сухопутными силами вермахта генерал Браухич упомянул о «символичности места» и, взывая к «прусскому духу», призывал молодых офицеров быть готовыми победить или «похоронить себя под вражескими батареями». Берлинские газеты, расписав это событие и речь, повторили лживые сказки о намерении Польши «захватить Восточную Пруссию» и расценили речь как «предупреждение Варшаве».
Тем не менее в Лондоне, как записано мною 22 июля, началось новое «умиротворение»: германский представитель Вольтат встретился с деятелями английского правительства. Вольтат потребовал официально признать захват Чехословакии и передать её ценности на сумму 16 миллионов фунтов Германии. Рейхсбанку уже передано 6 миллионов фунтов.
Несколько позже Рейтер подтвердил: Германский эксперт по торговым делам Вольтат вылетел из Лондона в Берлин. В информированных кругах утверждают, что результаты его переговоров в Лондоне благоприятны. Вопросы, поставленные им, будут обсуждены английским и германским правительствами дипломатическим путем.
Политический обозреватель «Ньюс кроникл» Вернон Бартлетт, комментируя эти «удивительные переговоры», утверждал, что Англия и Франция намерены предоставить Германии заём в 100 миллионов фунтов. Со стороны правительства заявляют, что ни один министр не имеет к этому предложению отношения, но выясняется, что оно сделано главой департамента внешней торговли Хадсоном, который действительно не является министром. Хадсон тут же подтвердил корреспондентам, что сделал Вольтату предложение о крупном займе от своего имени, но признался, что сразу же доложил об этом премьер-министру, который благословил его.
Газета «Рейнолдс ньюс» сообщила, что переговоры с Вольтатом вёл советник Чемберлена Гораций Вилсон, пожелавший воплотить в жизнь соглашение между Федерацией английских промышленников и германскими промышленниками, которое было заключено накануне захвата Чехословакии и приостановлено из-за этого.
Весть о новой попытке лондонских «мюнхенцев» договориться с Гитлером вызвала в Париже возбуждение, близкое к негодованию. Известный обозреватель Пертинакс писал на другой день: «Мы знаем, что в последние дни Вилсон стремился добиться финансовых, экономических и прочих льгот для гитлеровской Германии. Гитлер и Муссолини найдут и другие признаки того, что Чемберлен по-прежнему продолжает свой «опыт умиротворения и не собирается противопоставлять силу силе».
Другой известный политический обозреватель Эмиль Бюре рассказал в газете «Ордр»: «Недавно один из моих друзей заявил мне, что с Польшей случится то же, что с Чехословакией. Чемберлен выдаст Польшу Германии. Каким путем? Отказав Польше в кредитах, в которых она нуждается, а также воздержавшись от заключения англо-франко-советского пакта, чтобы потом быть в состоянии заявить: «Без Советского Союза я не мог выполнить своих обязательств». Я восстал против такого пессимизма. Однако сегодня я должен признать, что всё происходящее в Лондоне свидетельствует о том, что мой друг прав».
Эти сомнения или даже неверие разделялись и некоторыми консервативными газетами. «Йоркшир пост», выражая мнение группы Идена, писала 24 июля: «Спустя четыре месяца после предоставления Польше английских гарантий переговоры с СССР, необходимые для их выполнения, зашли в тупик. В Берлине отметили ту неохоту, с какой Лондон вступил в переговоры с Москвой, отказ послать члена кабинета в Москву и длинные затяжки с ответами на замечания СССР. После отказа консультироваться с Советским правительством в 1938 году факты 1939 года могут подсказать Гитлеру, что английский кабинет не желает соглашения с СССР. Циркулируют новые слухи о попытках «умиротворения». Говорят не только о намерении представить германскому правительству кредиты и колонии, но и о том, что премьер-министр поставил целью добиться соглашения пяти держав, включая Польшу, но исключая СССР».
И в тот же день депутат-лейборист Веджвуд заявил своим избирателям: «Не будем закрывать глаза на тот факт, что в Англии имеется много людей, которые не желают союза с Россией. В Англии имеется «пятая колонна Франко», которая выступает против этого соглашения».