Инспекция потребовала двух командиров эскадрилий для проверки по… - В город Изумрудный идём дорогой трудной — LiveJournal

10:10 am

Инспекция потребовала двух командиров эскадрилий для проверки по комплексному полёту. Выделили меня и Рыбакова. Мы должны были пройти по треугольнику на высоте трёхсот метров и, выйдя на полигон, поразить мишень. Всё надлежало выполнить с точностью до одной минуты.
Как и всякое ответственное задание, да ещё в присутствии высокого начальства, вылет этот заставлял волноваться, хотя я и старался взять себя в руки. Самолёт в воздухе. Развернувшись в точно назначенное время, прохожу над аэродромом. Разыгравшийся ещё с ночи ветер сносит машину влево. Подобрав угол сноса, ввожу поправку в курс. Последний поворотный пункт - и самолёт над полигоном стрельб. Беру ручку управления на себя, чтобы набрать необходимую высоту, но машина не слушается, а ручка без усилий срывается на меня.
«Рули глубины», - как молния обожгла мысль. И тут же передаю по радио:
- Отказали рули глубины...
Левая рука почти машинально дала полный газ.

В одну секунду выкрутил штурвал триммера руля глубины, затем открыл кабину, отстегнул плечевые ремни, приготовясь к прыжку. За несколько секунд самолёт снизился до двухсот метров. Вот она, земля... Но за счёт максимальной тяги самолёт начал выходить из планирования и перешёл в набор высоты. Стрелка высотомера поползла вверх.
Непосредственная опасность для летчика миновала, но далеко не исчезла. Сесть всё равно нельзя. Рано или поздно, но прыгать обязательно. Может быть, можно установить хотя бы причину аварии? Решаю летать, пока не выработается до последней капли топливо, чтобы самолет при ударе о землю не загорелся. И когда в баках не остается горючего, отворачиваю машину от аэродрома и выбрасываюсь за борт.
Словно чьи-то невидимые и сильные руки схватывают меня и швыряют к хвосту самолета. Чувствую свободное падение и пытаюсь поймать кольцо, сейчас единственно существующий для меня предмет, но рука не находит его. Земля где-то далеко внизу, совсем не похожая на ту, что видишь из кабины. Наконец нахожу вытяжное кольцо. Рывок... Шуршание шелка, а затем динамический удар заполненного воздухом парашюта.
Теперь можно осмотреться. Аэродром остался в стороне, ветром меня относит ещё дальше. Нужно рассчитать приземление на ровное поле. Развернувшись лицом по ветру и подобрав стропы, скольжу в расчете опуститься на пашню, которая оказывается невдалеке. Перед самым приземлением понесло быстрее. Напрягаю все мышцы, встречаю землю вытянутыми вперед ногами и падаю на правый бок, как требует инструкция. Надутый ветром парашют безжалостно волочит по пашне.
Я стараюсь поймать нижнюю стропу, но удается это не сразу. Наконец, стропа поймана и парашют укрощен.


Самолёт, упав без бензина, не загорелся. Комиссия установила, что на машину чьей-то злой рукой на заводе был поставлен надпиленный болт. В полете он разорвался, и тяги рулей глубины разъединились.
Начали проверять остальные самолёты этой серии.
Оказалось, что такие же болты стояли и на некоторых других машинах. Диверсия была продумана: внешне дефектный болт абсолютно ничем не отличался от исправного, с одной стороны была головка, с другой законтренная гайка, а под шарниром надрез.
Как важна бдительность и особенно в нашем деле, где действительно ошибаться можно лишь один раз.

Анатолий Леонидович Кожевников «Записки истребителя»