Мои творческие начинания в области детской литературы были замечены. В 1937 году я был принят в члены Союза советских писателей.
Я был увлечен студенткой нашего института, высокой, статной девушкой с большой русой косой за плечами.
Встречаю я её как-то в Доме литераторов.
— Хочешь, я посвящу тебе стихи и опубликую их завтра в «Известиях»? — обратился я к ней, зная заранее, что стихи мои уже стоят на полосе очередного номера газеты.
— Попробуй! — улыбнулась моя избранница.
Я поспешил в редакцию, успел заменить название стихотворения и вставил имя девушки в текст стихов. Наутро в «Известиях» вместо «Колыбельной» появилось моё стихотворение «Светлана».
Надо признаться, что моя попытка снискать благосклонность моей избранницы мне так и не удалась. Но стихи привлекли внимание другого человека, от которого зависели жизнь и смерть миллионов советских людей.
Меня пригласили в Центральный Комитет партии. Принял меня ответственный работник ЦК — Сергей Динамов.
— Ваши стихи понравились товарищу Сталину! — сказал он мне после небольшой паузы, внимательно разглядывая сидящего перед ним молодого автора. — Товарищ Сталин поинтересовался условиями вашей жизни. Не надо ли чем помочь?
Дочь Сталина звали Светланой. Мог ли я предполагать такое совпадение?
1939 год. В противовес арестам публикуется первый Указ правительства о награждении большой группы писателей: Шолохов, Катаев, А. Толстой, Стальский, Фадеев… Среди молодых — Симонов, Алигер, Долматовский… Самуил Маршак и я награждены орденами Ленина. Полная неожиданность! Такой высокий орден начинающему литератору!
Через год мне присуждают Сталинскую премию «за стихи для детей». Ещё через год — вторую Сталинскую премию за фильм «Фронтовые подруги». Это ли не «охранные грамоты» по тем временам? Ну, теперь уж не посадят, думал я.
В отличие от большинства своих соратников, Сталин много читал. Он был в курсе всех литературных событий, принимал личное участие в награждении орденами деятелей литературы и искусства, присуждении премий своего имени. Его непредсказуемые оценки художественных произведений приносили авторам не только поощрения, но и беспощадно-разносную критику в партийной печати, партийных документах. Невозможно было предугадать реакцию Сталина на ту или иную прочитанную книгу, на просмотренный им фильм в кремлевском просмотровом зале. И легко себе представить душевное потрясение тех творцов, которым пришлось испытать на себе и пережить сталинские «проработки». Долгое время они не могли потом прийти в себя, войти в нормальное творческое состояние.
Известно, что не без ведома «Хозяина» попадали в тюремные застенки многие талантливые представители литературы и искусства всех национальностей, навлекшие на себя гнев и недоверие главного вершителя судеб миллионов советских граждан. Зачастую репрессивные санкции против честных и невинных людей принимались с подачи ближайшего окружения Вождя. И нетрудно предположить, чем бы в своё время могла завершиться судьба Л. Леонова, М. Булгакова, Б. Пастернака, И. Эренбурга и Ю. Олеши, избежавших ГУЛАГа Подозрительность и коварство Сталина не имели предела…
Но были художники, чьё творчество отвечало вкусам Сталина, нравилось ему, и он не обходил их своим благосклонным вниманием, которое могло оказаться и временным. Здесь можно, в первую очередь, назвать писателей Н. Вирту, Алексея Толстого, Константина Симонова, А. Корнейчука, режиссеров кино М. Чиаурели, Гр. Александрова и И. Пырьева, актрис Любовь Орлову, Марину Ладынину, актера Бориса Андреева и некоторых других. Видимо, к этим именам справедливо причислить и моё имя — детского писателя.
В апреле 1936 года я женился на дочери художника Петра Петровича Кончаловского — Наталье. Она была старше меня на десять лет и имела пятилетнюю дочь Катю от первого брака. Красивая, зрелая женщина успела уже прожить шесть лет в Америке со своим мужем А. Богдановым, работавшим представителем «Амторга». Её брак с двадцатитрёхлетним юношей был полной неожиданностью как для родителей, так и для многих её друзей. За ней ухаживали и добивались её благосклонности известные московские художники, «Стихи в честь Натальи» посвятил ей выдающийся поэт Павел Васильев. Но всем им не повезло. Повезло мне.
Надо признаться: Наташа не хотела выходить за меня замуж. Да и её мать, Ольга Васильевна, дочь великого русского художника Василия Сурикова, не слишком одобряла сложившиеся отношения своей взрослой дочери с начинающим поэтом, ездившим по Москве на велосипеде. Зато сам Кончаловский всегда весьма радушно принимал меня в своём доме и признавался, что ему нравятся мои стихи для детей.
Я настаивал на регистрации брака, боясь потерять любимую, обаятельную, умную женщину, и в конце концов Наташа сдалась. Перед тем как идти в ЗАГС, мы зашли в «забегаловку», выпили водки, а после регистрации купили четверть белого свирского вина и отправились отмечать событие к нашему другу — поэту Михаилу Герасимову и его красавице жене Нине. Через год оба они были арестованы. Миша погиб в лагере, а Нина, со сломанной судьбой, утраченным здоровьем, вернулась из ссылки и некоторое время потом жила у нас.
Маленькую Катю удочерил, и впоследствии она вышла замуж за писателя Юлиана Семёнова.