Однажды произошло так. Мы готовили новую программу. Были заняты все актёры. В главной роли — С. Мартинсон, общий любимец. Идут репетиции. Всё хорошо. Николай Васильевич Петров доволен. Но временами Мартинсон исчезает с репетиций слишком быстро.
— Где он, где?
Петров хочет повторить второй акт! А помреж говорит:
— Он торопился, уже ушёл.
В Свободном театре тоже анонсы: новая программа. И вот наступил день премьеры. «Балаганчик» сияет, горит огнями. Публика, наша дорогая публика ждет премьеры, собралась, нарядилась, приехала, расселась, гуляет по фойе. Ждёт. А мы не начинаем. Почему опаздывают с началом? Нет Мартинсона. Где он — никто не знает. Бедный помреж мечется из дирекции на сцену, за кулисы. Нет! Ни актёра, ни каких-либо известий. Через час на сцене появляется Николай Васильевич, приносит свои извинения и сообщает, что спектакль отменяется.
Что же произошло? Оказывается, С. Мартинсон стал работать и в Свободном театре. Две премьеры совпали в один день. Мартинсон начал спектакль в Свободном театре, никому ничего не сказав, а когда там окончился первый акт и он хотел бежать в «Балаганчик», директор запер его в гримёрной и не пустил, боясь, что он опоздает на второй акт. Но Мартинсон все-таки убежал. Однако когда он влетел в «Балаганчик», все уже ушли, а помреж, озверевший от страданий и отмены спектакля, втолкнул его в уборную и запер на замок.
Мартинсон просидел там полтора часа, и премьера в Свободном театре тоже была сорвана. На другой день об этом писали в газете «Театральная жизнь», и все актеры смеялись до слёз.
Потом, какое-то время спустя, когда всё миновало, я спросила Сережу, которого всегда нежно любила за простоту, талантливость и добродушие:
— Объясни ты мне, на что ты рассчитывал, репетируя одновременно в двух театрах?
Он ответил задумчиво:
— Знаешь, я сам все время думал: как же это получится?..